Да, кажется, будто за последнее время его любимым заведением стал именно этот бордель - именно тут он становился самим собой и мог расслабиться по-настоящему. Иногда Дин заказывал себе просто приватный танец, а иногда и рабыню. Все полностью зависело от настроения. Когда оно было слишком ужасным - хотелось отыграться на рабыне и делать все, что только душе захочется. Когда просто нужно было отдохнуть, ничем особым себя не напрягая, Кэмпбэлл заказывал просто приватный танец - он любил смотреть на грациозные движения девушек, следить за тем, как они изредка кидают свой взгляд прямо в его глаза.
Был уже поздний вечер и время подходило к ночи, и тогда Дин вошел в бордель. Обстановка становилась уже привычной, музыка - не такой оглушающей, а девичьи тела за шестами - все таки оставались такими же ослепительными.
Сегодня Кэмпбэлл решил, что особо вымещать свои эмоции не стоит - не столько всего приключилось, и можно обойтись просто танцем. Но исключительно приватным.
И вот, буквально несколько минут и Дин, оплатив свое время, уже сидит на мягком диванчике в приватной комнате.
Времени прошло очень мало, как в помещение показалась девушка. Он видел ее впервые, но это не значит, что мужчина не был восхищен этой особой - все в ней ему нравилось уже буквально с первого взгляда, особенно фотограф подчеркивал ее глаза - в них было какое-то завораживающее соблазнение, переполнявшее все внутри.
Дин с ожиданием смотрел на танцовщицу, нагло оглядывая ту с головы и до ног.

Девушка, представшая перед ним, была действительно непревзойденно прекрасна и возбуждала в Дине тягу к ней - собственно, не у всех танцовщиц это получалось. Она не давала возможности отвести от нее взгляд и , глядя на это прекрасное создание, оставалось только удивляться, что на свете есть такие девушки, которые идеальны во всем - во внешности, во взгляде, в мимике и даже в этих движениях, что сейчас проделывала она.
Танцовщица манила его к себе, завораживала и не хотелось отрываться. В голове, как ни странно, все еще работающей в практически нормальном режиме, проскользнула мысль о том, что мужчина был бы готов смотреть на все это вечно, не переставая, без перерыва.
Хотелось коснуться буквально каждой частички ее тела - ощутить ладонями и подушечками пальцев нежность ее кожи, провести по ней кончиками пальцев и восхищаться. Однако, Кэмпбэлл был постоянным посетителем этого борделя и уже отлично знал все его правила - клиент не может и не должен распускать руки, иначе его тут же вышвыривают из заведения и вряд ли у того будет еще хоть одна возможность вновь оказаться здесь.
Что ж, приходилось держать себя в руках. Раньше это не было особой проблемой для него - это казалось легко и просто, но сейчас эти порывы было достаточно сложно унять - это тело действовало на него буквально как магнит, но и лишаться такого лакомого кусочка не хотелось бы ни в коем случае.
- Ты прекрасна, - тихо произнес Дин, но так, чтобы танцовщица могла услышать его слова. Никто ведь не запрещает делать комплименты прекрасным особам, ведь так? Так почему бы и не сказать ей об этом прямо? Ах, да, и еще Кэмпбэллу было просто необходимо узнать имя этой завораживающей красотки, что заманила его своими чарами. - Скажешь, как тебя зовут? - фотограф чуть улыбнулся, наслаждаясь от созерцания и ощущения движений танцовщицы.

Сколько лет фотограф уже посещал этот бордель, сколько танцовщиц и рабынь повидал здесь, но она - была какой-то по-настоящему особенной. Она действительно знала свое дело, знала, как завести мужчину, как сделать так, чтобы ниже пояса в джинсах стало тесно.
Ее тело. ее движения, она сама чертовски заводила. В голове не осталось больше ни одной адекватной мысли - лишь бы оказаться еще ближе с этой девушкой, хотя, куда уж еще ближе? Он ощущал ее тепло каждой клеточкой тела, порой казалось даже, что он чувствует ее дыхание.
Танцовщица то подходила к нему полностью вплотную, то отходила от него. Он давно знал эту уловку - так они, работницы сего заведения, умели еще сильнее разогреть мужчину, завести его до такого состояния, что тот готов был делать абсолютно все. Хотя, в принципе, Дин итак уже был на пике того, чтобы сорваться с места и нарушить абсолютно все, без исключения, правила сего публичного дома.
Пока та вновь не присела к нему на колени и, взяв его ладони в свои руки, позволила Кэмпбэллу докасаться до нее. Что ж, это был некий сигнал - что-то вроде "Можешь делать это, пока я не остановлю тебя, но когда остановлю - не будь глупцом". Пока она сама вела его руки, и на этот момент Дин уже даже успел совсем забыть о том, что что-то спрашивал у танцовщицы.
- Меня зовут Виктория, а ты назовешь свое имя мне? - да, она-таки сказала ему свое имя. Это было еще лучше. Очередной шажок в сторону небольшой победы. Возможно, когда-то потом, все будет куда лучше.
- Твое имя такое же замечательное, как и ты сама, - глубоко выдохнув от легкой дрожи, прошедшей по всему его телу, Дин вновь принялся слегка сыпать комплиментами. Он мог показаться слишком слащавым, но, отнюдь, слова его были действительно искренними. - И я очень рад с тобой познакомиться. Я Дин.
Слова давались труднее с каждым мгновением, особенно после того, как она повела одну из его рук к себе на грудь, а другую - на внутреннюю сторону бедер, после чего отпустила его руки и запустила пальцы в волосы Дина.
О, как это блаженно! Шея Виктории была прямо напротив его губ и Кэмпбэлл позволил себе действовать - хоть и переходить условленные рамки, но не накидываться на девушку с попытками изнасилования. Он скользнул своими горячими, как и его дыхание, губами, по шее Виктории, вдыхая аромат ее кожи, пытаясь задержать его внутри как можно дольше. Та рука, что была на груди девушки слегка сжалась в массирующем движении и Кэмпбэлл почувствовал через белье набухший сосок, который свидетельствовал о том, что танцовщица была возбуждена. И если хоть не в мыслях - то тело ее точно желало подобных прикосновений. Вторая рука одновременно мягко поглаживала внутреннюю сторону бедер, все ближе снова подбираясь к линии трусиков.
- А знаешь, я хотел бы увидеться с тобой как-нибудь вне стен борделя, - выпалил мужчина, оторвавшись от нежной кожи шеи Виктории.

На лице столь до неприличия красивой и притягивающей девушки, отразилась легкая степень задумчивости, которая, впрочем, тут же пропала, о чем в дальнейшем Дин даже и не вспомнил.
- Дин, мммм. Красивое имя. Как и ты... - Виктория кивнула.
Помимо соблазнительной внешности, танцовщица обладала и приятным, легким, запоминающимся голосом,  который мужчина был готов слушать хоть каждый день. Это было удивительным - не каждая девушка могла повлиять на него так - даже та, что находилась вне стен борделя. Хотя, какая разница - вне стен, или тут? Виктория так же могла иметь обычную жизнь, совершенно не связанную с миром похоти и страсти - она ведь танцовщица, а не рабыня. Собственно, именно поэтому Дину и захотелось с ней увидеться там, в более... иной обстановке. И не имело никакого значения то, что у мужчины была девушка, которая за такие вот делишки могла сорвать с него шкуру живьем - плевать, сейчас об этом думать не хотелось. Не хотелось думать вообще ни о чем.
Было приятно ощущать реакцию Виктории на его прикосновения, как она выгибается под его руками. Это говорило о том, что все же не только он сейчас возбужден - но и она тоже.
- Ммм, увидеться вне стен... это вполне возможно. Правда... но не спеши, Дин. А вдруг, я тебе совсем и не понравлюсь?
Она оторвалась от него и в душе мужчины уже появилось некое сожаление и даже испуг - вдруг он сказал что-то не так, чем-то обидел или еще что - может, он был просто слишком назойлив.
Но все получалось даже лучше, чем когда-либо - Виктория отстранилась от него просто для того, чтобы предстать перед ним в одном лишь нижнем белье. О, да. Кэмпбэлл в который раз убедился, что она - само совершенство. Казалось, что он даже постепенно начинал сходить с ума от того возбуждения, которое уже будто раздирало его изнутри.
Взгляд его скользил по телу танцовщицы, останавливаясь в самых интересных для обзора местах - было разочарование лишь в том, что она не скинула с себя сразу все ненужное - хотя, впрочем, раз дело пойдет так и дальше, то с этой задачей Дин сможет справиться сам - ведь не получать же все так сразу.
- Или все же нравлюсь? - проговорила танцовщица, вновь вернувшись на колени фотографа - но на этот раз уже лицом к нему. Он чувствовал ее дыхание, от которого становилось еще жарче, чем сейчас, руки сами по себе начали плавно скользить по этому соблазнительному телу.
- Еще как нравишься, очень, - прошептал Дин в губы Виктории, прямо перед тем, как она успела накрыть его губы своими.
Мимолетный, короткий поцелуй, но такой заводящий. Ее хитрый взгляд глаза-в-глаза.
Кэмпбэлл, запустив руку в мягкие волосы Виктории, притянул ее к себе еще ближе и уже более страстно, сам впился в ее губы. Желание переполняло его, а во взгляде, который изредка фокусировался на глазах девушки, читалось что-то вроде "Я хочу тебя, прямо здесь и сейчас. И я вижу и чувствую твое желание".
Одно мешало быть полностью решительным: если уж возбудится мужчина, то это сразу видно по некоторым особенностям его физиологии, да и он никогда не откажется от секса. Если же возбудится девушка - еще попробуй узнать, что она возбуждена настолько, что не откажет ему. А отказывать представительницы прекрасного пола очень даже любили.
Но попытка - не пытка, ведь так? К тому же хитрость во взгляде Виктории якобы давала зеленый свет всем действиям мужчины.
Дин, все так же продолжая со страстью массировать своим языком язык Виктории, в чувственном поцелуе, время от времени покусывая ее нижнюю губу, руками подобрался к бюстгальтеру, который тут же расстегнул и, стянув его с Виктории, обеими руками принялся ласкать грудь девушки.